В этом году у нас юбилей: специальности «Журналистика» в ВГУ исполняется 60 лет. Мы решили расспросить людей, учившихся здесь в прошлом, и выяснить, как сложилась их жизнь после получения диплома.
Юлия Бородаенкова:
Журфак научил меня
эффективному коммуницированию
Одной из первых собеседниц стала Юлия Бородаенкова, руководитель аппарата администрации Таловского муниципального района Воронежской области.
— Расскажите о своей учебе на журфаке. Какие были впечатления от учебы?
— Я училась с 1993-го по 1998-й годы. Время было удивительное: экономически сложное, нестабильное, но вместе с тем это был период перемен, новых возможностей во всех сферах. Мне, 16-летней выпускнице советской консервативной школы из маленького провинциального городка, журфак показался оплотом свободы. Нас учили мыслить нестандартно, не бояться высказывать свое мнение, давали возможность реализовать себя. Весь журфак едва насчитывал 150 студентов, и наш курс – 28 человек. Все очень разные, творческие, увлеченные тем или иным делом, каждый – индивидуальность. Со второго курса официально было разрешено свободное посещение, и большинство из нас подрабатывали, пользуясь возможностью. Но лекции и семинарские занятия любимых преподавателей мы все равно старались не прогуливать, потому что они чаще всего не были занятиями в традиционном смысле слова. Это было приглашение к диалогу, обмен мнениями, разговор на равных.
— Сохранились ли в памяти какие-то особые моменты?
— Почему-то формальные официальные мероприятия мне не запомнились. Вообще были ли они на журфаке? Для меня воспоминания о журфаке – это прежде всего воспоминания о преподавателях. Безмерно горжусь, что я застала и успела поучиться у таких глыб воронежской журналистики, как В.Г. Кулиничев, Э.А. Худякова, Л.Е. Кройчик. И конечно же, мой наставник, ставший, по сути, мне отцом – А.Т. Смирнов. До сих пор храню его письма и рецензии. Вспоминаю, как говорили мы часами в его комнатке в коммунальной квартире о жизни, о журналистике, о добре и зле. Мы с девчонками бежали слушать его, попросить совета, услышать его мнение. Помню, как до хрипоты мы спорили на семинарских занятиях у Кулиничева о том, какой должна быть российская журналистика. И да, русскую литературу я узнала и полюбила только благодаря Льву Ефремовичу Кройчику. И всего Достоевского прочла – только благодаря ему.
— Что по итогу дала вам учеба на факультете?
— Люблю повторять, что, закончив журфак, я получила диплом и саму себя, новую. Придя сюда зажатым неразговорчивым ребенком, я в итоге смогла стать другим человеком: свободным в своем мнении, умеющим выражать и всегда отстаивать свою точку зрения, оставаясь при этом толерантным к мнению другого человека. И, конечно, журфак подарил мне знакомства и дружбу с людьми, которую я пронесла через многие годы.
— Вам довелось работать в журналистике после учебы? Кем работаете сейчас?
— В журналистике я проработала немного: пару лет в спортивном еженедельнике и три года в районной газете. Затем наступил кризис, стала ощущать себя графоманом, а не журналистом, поэтому согласилась перейти специалистом по связям с общественностью в администрацию района. Спустя еще два года стала руководителем аппарата администрации и работаю в этой должности уже 17 лет. Получила второе высшее образование: юридическое. Повлиял ли на это журфак? Да, однозначно. Моя работа на 80 процентов строится на умении выстраивать коммуникацию с людьми и не теряться в кризисных ситуациях, способности искать творческие подходы к решению тех или иных проблем. Всему этому меня научили в стенах журфака. В общем, в глубине души я все равно осталась журналистом, и горжусь своим журналистским образованием, которое считаю основным, а не просто первым.
Юлия и Алексей Лысяковы:
Мы учились в жёсткое время
Юлию Лысякову многие студенты ВГУ знают как старшего преподавателя кафедры журналистики и литературы, а ее муж Алексей – известный воронежский музыкант, лидер и участник нескольких рок-групп воронежской сцены. Беседу я начал с разговора с Алексеем.
— Как проходила Ваша учеба?
— Я поступил в ВГУ в 1993-м. Все места на очном были уже заполнены, поэтому попал на заочное отделение. Тогда в армию уходили через год после окончания школы, поэтому этот год я провел на заочном отделении, а затем меня, отличника, перевели на очное. На втором курсе попал в общежитие, познакомился с местными товарищами, запустил учебу и снова ушел на заочку. Встретил Юлию. К этому времени уже как полгода не учился, взяв академический отпуск, поэтому жил в общаге на птичьих правах. Когда у нас родились дети, надо было кормить семью, и я снова бросил учебу. Вернулся только в 2003-м и всё же закончил обучение. По итогу вышло, что я получил диплом через 10 лет после поступления. Юлия в это время уже стала аспирантом.
— Почему журфак?
— Потому что в начале девяностых вертелся в молодежном активе города, участвовал в мероприятиях и писал заметки в городские газеты. Мне предложили поступить на журфак, и я поехал в Воронеж, так как ближе ничего подобного не было. А мне сказали, что здесь хороший журфак. Сам я гуманитарий, и точные науки мне не давались, поэтому выбор был очевиден.
— Что в итоге Вам дала учеба?
— Диплом мне пригодился, ведь я получил хорошие навыки общения и широкий кругозор. Но самое главное – на журфаке я обзавелся семьей. Как выяснилось это самое большое дело, люди по несколько раз разводятся и женятся, а мне один раз повезло. По специальности так и не работал ни разу.
— Что особенно запомнилось из тех лет?
— Много воспоминаний, не все из них приятные. Самое жестокое было – общежитие. Страна тогда разваливалась на части, повсюду бардак, в Москве стреляют, предприятия закрылись, здесь был промышленный центр, но все заводы встали. Началось время беспредела. Разваливалось по частям даже общежитие. Отопления нет, преподавателям не платят, люди бастуют. Затеяли ремонт – ремонтники валяются пьяные, всё завалено мусором… Но это были времена нашей молодости. Очень много криминала, он был в моде тогда. Однажды я даже не дошел до дома, меня сильно избили. Двери в общежитие не закрывались, поэтому туда заходили все кто хотел, жили непонятные люди, занимавшиеся непонятными делами. Были погромы, в моей комнате, например, был такой. Все выбросили из окна, вещи сломали на мелкие куски…
— Юлия Александровна, а как Вы учились?
— Подтверждаю слова Алексея: да, времена были жесткие, криминальные, панковские. У меня было порой еще жестче, чем у него. И каково было учиться в такой обстановке, особенно учитывая, что интернета не было?.. Все учились так: кто какую информацию достал, на то и отвечал. Помню, однажды на истории отечественной журналистики обнаружили, что наши товарищи уперли последние книги из красного корпуса. Мы пришли к ним, сказали: «Делитесь с народом!». В результате сидели с ними и читали вслух Гиляровского, Короленко, и всё – за одну ночь. И утром все сдали экзамен. Это сейчас можно загуглить даже готовые конспекты.
Тогда еще не ушла старая школа преподавателей. Хотя было плохо то, что они не знали, что читать, как учить людей. Не так давно только сожгли партбилеты, а учебники новые с тех пор не написали. Поэтому учились по советским учебникам, пропуская всю идеологию. Наверное, в этом был какой-то особенный своеобразный навык, это еще у Солженицына встречается в романе «В круге первом», где героиню учат как читать советские газеты «между строк», чтобы пробраться к смыслу.
— А какие-то особенные впечатления?
— Помню, тогда еще открылся видеокласс на журфаке, все желающие могли прийти посмотреть неизвестные и редкие фильмы. Один наш однокурсник принес фильмы Пазолини. Всем было очень плохо, включая и меня, так как контент очень специфический и даже тошнотворный. Хотя в те времена многого просто не знали. Приходила к нам Елена Фанайлова, знаменитая на всю Россию поэтесса, еще и врач. Читала у нас курс «Психоанализ в искусстве и культуре», иллюстрируя его книгами, фильмами и т.д. Это был прорывной материал, мозги были неподготовленные. Записаться на него могли люди с любого курса – хоть с первого, хоть с пятого. Я записывалась на этот курс дважды – в первый раз оказалась не готова понять, нечем было цепляться.
— Как вы попали на аспирантуру, что подтолкнуло?
— На аспирантуру меня позже занесло, когда писала диплом. К 5 курсу я увлеклась работами Андрея Белого, особенно «Проблематикой смысла» и захотела об этом написать диплом. Но у меня был продолжительный декрет – между пятым курсом и дипломом я родила и успела подрастить двоих детей. То есть у меня учеба заняла не 5 лет, а 7. За это время я очень глубоко разобралась в теме. Осталось много материала после написания диплома, в него вошла только 1/5 часть, жалко было бросать остальное. Поэтому стала писать диссертацию. А как раз в те времена университет начал активно привлекать молодые кадры, к тому же, многие мои однокурсники пошли в аспирантуру. Мне тоже захотелось. Я год поработала в деревенской школе, преподавая немецкий, а после пришла в магистратуру, и у меня была уже готовая тема.
— Как вы стали преподавать и когда?
— Преподавать я начала со второго курса аспирантуры. Попала я туда с конференции, на которой должна была прочитать доклад. После доклада со мной беседовал Лев Ефремович Кройчик, пригласив в преподавательский состав. Так я там и осталась.
— Приходилось ли работать по специальности – журналистом?
— У меня получалось с тележурналистикой, когда я еще училась, мои сюжеты даже транслировались. Жаль, потерялась кассета с ними. Потом руководила журналом, рекламно-справочным. Однако собственно журналистом в изданиях я не работала.
Захар Ящин:
Я графический дизайнер, разрабатываю шрифты
Беседа с графическим дизайнером и художником Захаром Яшиным.
— Как вы учились?
— Поступил в 1993-м году, учился очно 8 лет. Из них 5 лет – просто высшее и еще 3 года аспирантура. Жил в общежитии № 7 с самого первого дня обучения, несколько раз переезжал из комнаты в комнату. Общага тогда была просто раздолбана: не работали общие кухни, душевые; вечно разбитые лампочки на лестницах и в фойе; благодаря крытому проходу из учебного корпуса и безалаберной вахтерше на основном входе приходила куча левых посетителей. Каждую осень были забастовки по поводу не включенного вовремя отопления. Время было трудное. Но было и весело: мы все время ходили друг к другу в гости, знакомились между курсами, помогали друг другу выживать: делились едой, деньгами…
— А что больше всего запомнилось?
— Сильнее всего запомнились мрачные моменты, так как в общаге происходили трагические случаи. Остальное со временем слилось в этакую ностальгически-приятную ленту воспоминаний, где хорошее и веселое переплетается с тревожным.
— Что вам дал журфак?
— Знакомство с хорошими людьми, в числе которых были сокурсники, преподаватели, коллеги, работодатели, многочисленные гости, наведывавшиеся в общагу. Также я получил там профессиональные навыки в сфере фотодела, компьютерного дизайна, научился преодолевать стрессовые ситуации и получил навыки интервьюирования. Журфак привил мне любовь к классической литературе и вечный скепсис по отношению к работе СМИ, а также помог понять некоторые особенности академического процесса.
— К чему вы пришли сейчас, кем работаете? И повлиял ли на это журфак?
— Я графический дизайнер, разрабатываю шрифты. Изначально шел на журфак за умением верстать печатные издания и рисовать на компьютере, чему и научился в первый же год в компьютерном классе благодаря Михаилу Титову. Этим делом продолжаю заниматься всю жизнь. Со многими знакомыми с вузовских времен поддерживаю отношения и сейчас. С некоторыми даже делаем иногда совместные проекты.
Дмитрий Зорников:
Журфак преподал уроки свободомыслия и вольнолюбия
Сегодня выпускник факультета журналистики ВГУ Дмитрий Зорников – известный в Воронеже музыкант, лидер группы «Мама Чолли», соорганизатор многих музыкальных мероприятий.
— Расскажите о том, как вы учились.
— Учеба происходила довольно весело, но как-то сумбурно. Был очень интересный, разношерстный состав студентов. Мой одногруппник Алексей Рясков, образованный и эрудированный человек, если ему было неинтересно на занятии, занимался на парах ушиванием джинсов или продажей панковских ботинок. С кем-то из преподавателей я был знаком с детства, поэтому осталось впечатление увлекательности, познавательности, неформальности. Тогда еще были преподаватели-ветераны: Георгий Владимирович Антюхин – историк журналистики, Борис Владимирович Кривенко – лингвист и знаток кино. Вспоминаю Вадима Георгиевича Кулиничева, Александра Тихоновича Смирнова, Владимира васильевича Тулупова, Льва Ефремовича Кройчика, Елену Михайловну Бебчук. Интересные личности, причем таковыми были не только преподаватели, но и лаборанты, секретари деканата, как,например, Тамара Александровна Ревтова.
— Самый запомнившийся эпизод из студенческой жизни?..
— Помню первое знакомство преподавателей со студентами и конкурс первокурсников. В числе прочих я вышел и исполнил песню из репертуара Егора Летова «Всё наоборот». Потом на разборе полетов, в кабинете декана Льва Ефремовича Кройчика, я услышал в свой адрес такие слова: «У молодого человека нету ни слуха, ни голоса, но ведь не стесняется, выходит, поет». Наверное, он хотел меня этим подколоть… Забавно то, что с тех пор прошло 30 лет, но до сих пор именно этим я занимаюсь с коллективом единомышленников, получая огромное удовольствие и даже зарабатываю музыкой на хлеб насущный. Еще из воспоминаний: в первую осень в корпусах было очень холодно, и мы сидели в верхней одежде, писали в перчатках. А когда стало совсем некомфортно, мы даже устроили забастовку, из-за которой приезжали люди из руководства университета.
— А что скажете по поводу лекций, практических занятий?
— До начала обучения, в 11 классе, я ходил на курсы юных журналистов, которые вели Эмма Афанасьевна Худякова и Лев Ефремович Кройчик. На вступительном экзамене «Творческий конкурс» Лев Ефремович сказал, что мы можем писать сочинения как угодно, хоть в стихах. Я же пришел туда после ночной вечеринки с одноклассниками и в моем сознании это оформилось в законченную идею. Я учился в историко-филологическом классе и написал стебный опус-сочинение на тему «Двое в комнате: я и мясо»… Потом Кройчик зачитывал мое сочинение как наихудшее из всех, но это было занятно.
— Что вам дал журфак?
— Уроки свободомыслия и вольнолюбия. Я считаю, это очень важно.
Беседовал Дмитрий БЛОХИН.
